“Мы шли на оправданный риск”. Неонатолог уже 30 лет спасает самых маленьких пациентов

Более 40 лет в медицине, из которых 30 заведует отделением анестезиологии и реанимации для новорожденных детей Клинического родильного дома Минской области. Через руки Сергея Качана, заслуженного врача Беларуси, ежегодно проходят сотни самых маленьких пациентов. Многие удивительные истории спасения малышей связаны с именем именно этого доктора. О медицинских чудесах, пройденном профессиональном пути, новом корпусе и планах на будущее Сергей Эдмундович рассказал корреспонденту БЕЛТА в интервью, поводом для которого стала его победа в конкурсе “Врач года” в номинации “Лучший врач-педиатр”.

– Сергей Эдмундович, знаю, что вы из медицинской семьи. Расскажите о своем профессиональном пути.

– Мои родители тоже были врачами: отец – акушером-гинекологом, мать – фтизиатром-рентгенологом. Вполне логично, что я продолжил медицинскую династию. В 1982 году закончил Минский государственный медицинский институт и вместе с супругой поехал работать по распределению в небольшой городок Гродненской области – Дятлово. Сначала был заведующим педиатрическим отделением районной больницы, потом – районным педиатром, а в 1986 году поступил по конкурсу в научно-исследовательский институт охраны материнства и детства (ныне это РНПЦ “Мать и дитя”), где работал младшим научным сотрудником по 1990-й год. А родильный дом Минской области был научной базой.

Посвятив некоторую часть жизни науке, я осознал, что практическая медицина меня интересует больше. И почти с готовой диссертацией ушел в роддом заведовать отделением второго этапа выхаживания недоношенных детей. Как раз открывался новый корпус, который сейчас находится на реконструкции. В 1991 году попал на стажировку в Германию, где понял: неонатология – это прежде всего интенсивная терапия. Увлекся новыми технологиями, захотел очень многое изменить у себя в роддоме. По возвращении главный врач предложил заведовать еще одним отделением – реанимацией. Так продолжалось некоторое время, но позже решил не разбрасывать силы. С конца 1993 года работаю заведующим отделения анестезиологии и реанимации для новорожденных детей.

Получается, что в медицине я уже 40 лет, из которых 30 заведую реанимацией. За это время еще дважды побывал на стажировке в Германии. И сегодня с уверенностью могу сказать, что наши технологии фактически не уступают европейским. Показатели у нас хорошие. Благодаря разработанным программам у нас нет метаний: любой врач знает, что делать в той или иной ситуации.

Несмотря на большой опыт я обязан постоянно совершенствоваться, так как преподаю на кафедре детской анестезиологии и реаниматологии БелМАПО и работаю с детскими анестезиологами-реаниматологами. Согласитесь, никому не интересно слушать то, что ты и так знаешь. Поэтому в моем графике – постоянная работа с литературой. Интернов мы заставляем изучать иностранную литературу. Статьи переводим на русский язык и заносим в общую базу. И этими материалами может воспользоваться любой врач отделения.

– Расскажите о результатах работы отделения.

– Большим достижением считаю то, что в течение более десяти лет летальность в отделении реанимации меньше 1%. Для отделений такого типа, которые лечат самых тяжелых новорожденных детей, это показательный результат. За 2022 год у нас не умер ни один ребенок. Выживаемость детей с экстремально низкой и очень низкой массой тела в прошлом году была 100%, в 2021-м – выше 90%.

– Чем обусловлены такие показатели?

– Прежде всего, профессиональной работой всего врачебного и сестринского персонала. Наши врачи учатся не только на курсах, но и у коллег. Накапливаем знания, интересуемся новыми методиками, в том числе из зарубежной литературы и научных статей.

Между прочим, в нашем отделении – стопроцентная комплектация врачами. Не каждое отделение реанимации может похвастаться этим. У нас стремятся работать, в том числе выпускники, и мы гордимся этим. Много медицинских сестер с высшей и первой категорией – 82%, которые также держатся за свое рабочее место. Атмосфера в коллективе хорошая, нет суеты. Это позволяет смотреть на ситуацию с кадрами с большой уверенностью.

Важно, что молодой специалист никогда не остается один на один с тяжелым пациентом. Во время дежурств всегда работают три врача, как минимум один из них – с высшей категорией. Не бывает такой ситуации, чтобы молодой доктор занимался тяжелым пациентом и об этом никто не знал. У любого доктора со стажем спросите, что происходит с тяжелым ребенком, и он ответит, предоставит информацию вплоть до результатов анализов. По листу интенсивной терапии мы видим, как происходит лечение, как меняются назначения, этот процесс обсуждается и контролируется.

– Немаловажно и современное оборудование, верно?

– У нас имеются современные инкубаторы, которые позволяют создать максимально комфортные условия для новорожденного ребенка. Они позволяют измерять сразу две температуры – периферическую и центральную, что очень важно для таких пациентов. Можем выхаживать ребенка в открытом режиме: сверху будет работать излучатель, а снизу подогреваться матрасик. Отделение оснащено высококлассными аппаратами искусственной вентиляции легких, которые считаются одними из лучших в мире. Можем проводить вентиляцию в том числе в режиме высокочастотной вентиляции, когда газ подается с частотой, например, 600 дыханий в минуту.

Обладаем аппаратами ультразвуковой, рентгеновской диагностики, оборудованием для лабораторного исследования состава газов крови. Благодаря этому мы можем быстро поставить диагноз новорожденному ребенку.

Как только закончим реконструкцию корпуса, в отделении появится и другое новейшее оборудование. Например, будут закуплены мониторы, которые используются для отслеживания состояния ребенка при передвижении. Они показывают артериальное давление, температуру, частоту дыхания, частоту сердечных сокращений, записывают ЭКГ, могут помочь в расчете дозы лекарств, на них можно просматривать рентгеновские снимки пациента. Вся медицинская информация о ребенке будет в одном маленьком мониторе. Для удобства его можно подсоединить к большому экрану как ретранслятору. Недельная информация о состоянии ребенка попадает в центральную базу, и доктор может ее увидеть в любой момент, не вставая с рабочего места.

Появятся новый аппарат УЗИ, новые инфузионные станции. Мечтаем (сейчас решается вопрос о возможности закупки) о компаундере, который осуществляет автоматизированное смешивание медицинских растворов, абсолютно точное и стерильное. Благодаря ему минимизируется контакт человека с жидкостями. Так, медсестра набирает программу, которую врач сбрасывает ей на компьютер. Готовый раствор заданного объема и концентрации выводится в конечную емкость – мешок или шприц. Правильность введения раствора пациенту контролирует инфузионная станция. В результате автоматизации минимизируются ошибки и значительно снижается риск инфицирования маленьких пациентов.

– Когда откроется новое отделение анестезиологии и реанимации для новорожденных детей и какие возможности предоставит?

– Новое отделение на 18 коек планируется ввести в эксплуатацию к новому году. Две трети оборудования уже завезено. Это будет очень хорошее здание, отстроенное с учетом последних технологических возможностей, в том числе требований к вентиляции. В палатах для новорожденных детей будет такой же стерильный воздух, как в самых хороших операционных республики. В любой палате мы сможем подбирать температуру. Допустим, в палатах, где лежат очень маленькие детки, установить 28 градусов тепла, где дети постарше – 25 градусов.

Предусмотрена и новая коммуникационная система подачи газов. Решение интересное: колонны, куда будет подаваться медицинский газ и кислород, будут передвигаться. Во многих случаях, когда требуется дополнительное оборудование, это удобно: если ребенку нужно выполнить УЗИ, колонна на время отодвигается, а после исследования возвращается обратно. Таких возможностей у нас никогда не было, поэтому с нетерпением ждем открытия нового корпуса.

В обновленном здании потоки пациентов, как планируется, будут максимально разграничены. Одна палата будет работать на прием, то есть сюда будут поступать вновь прибывшие детки. Те, кого можно перевести на неинвазивную вентиляцию, или младенцы, нуждающиеся в проведении терапии кислородом, могут быть переведены во вторую палату. А третий блок – переходный – будет предназначаться для детей, например, с проблемами в питании и не нуждающихся в кислородной поддержке.

– Прежнее отделение имело добрую славу благодаря тому, что мамы могли находиться вместе с детьми. Планируете ли вернуться к этой практике?

– Сейчас, во время масштабной реконструкции, из-за дефицита площадей всех мам не можем оставить в послеродовом отделении. В новом корпусе планируем вернуться к практике совместного пребывания.

Психологический контакт с мамой для новорожденных деток очень важен. В здании, где мы находились ранее, женщины всегда оставались в роддоме рядом с детьми. Мама каждый день общалась с ребенком, который находился в реанимации. Такой подход снижал уровень стресса. Женщина видела, что идет плановая работа, и понимание этого снимало нервозность, семья успокаивалась. И нам работалось спокойнее. Дело в том, что большая часть работы, особенно в первые дни после поступления пациента, заключается в общении с мамой, родителями.

Поскольку мама имела возможность каждый день приносить своему ребенку грудное молоко, у детей в нашем отделении проблем с кишечником было значительно меньше. А после перевода из реанимации мама участвовала в уходе за своим малышом с помощью медицинской сестры, и в этом заключался образовательный момент. У нас областной роддом, в основном здесь находятся женщины из сельской местности, многим из которых не хватает знаний по уходу за ребенком. А понаблюдав за профессионалами, женщина после выписки из роддома уже и не думает кормить ребенка коровьим молоком, как посоветовала бы бабушка.

– Какие уникальные случаи за последнее время вспоминаются?

– Мы работаем так долго, что порой не замечаем уникальности в тех случаях, которые действительно кажутся необычными. Буквально до вашего прихода вспоминали малыша, который родился с весом 760 г. Родители прислали видео, на котором ребенок полутора лет передает нам привет. Кажется, ничего уникального, если не вспоминать, с каким трудом нам удалось выходить этого малыша. У него был тяжеленный синдром дыхательных расстройств, ребенок долго был связан с аппаратом искусственной вентиляции легких. Мы боялись, что у него появится бронхолегочная дисплазия. К счастью, все обошлось.

Помню, как любовался фотографиями ребенка, который в 9 месяцев активно передвигался и ползал. А родился малыш с весом всего 640 г.

Уникален случай, произошедший года четыре назад. Ребенку с тахикардией никак не удавалось нормализовать сердечный ритм. Лекарственные препараты не помогали. Малыш буквально умирал. Кардиоверсию, которую обычно делают взрослым, провести было сложно, поскольку аппаратов (дефибрилляторов) для новорожденных нет. Нам удалось найти дефибриллятор, предназначенный для детей от пяти лет. Используя этот прибор, в определенной степени мы рисковали, но риск был оправданным. В целом у новорожденных кардиоверсию проводят крайне редко. По сути, мы использовали последний шанс. К счастью, ритм нормализовали.

Впоследствии сердечный ритм все равно немного срывался, но уже поддавался медикаментозному лечению. Ребенок до сих пор находится под наблюдением кардиологов. На фоне проведения лекарственной терапии, к счастью, уже четыре года ритм стабилен, ребенок живет полноценной жизнью.

– Что лично вы чувствуете, когда благодарные родители присылают вам фото и видео своих детей?

– Ради этого мы и работаем. Когда эти фото и видео к тебе попадают, вспоминаются конкретные случаи, та концентрация труда и внимания всего коллектива – и благодаришь судьбу, что у тебя очень интересная работа. Она настолько многогранна. Даже не представляю, у какой еще специальности столько граней.

– Как видите будущее белоруской неонатологии?

– Давайте вспомним 2007-2008 годы, когда для всей республики пошла первая большая закупка очень хороших аппаратов искусственной вентиляции легких для новорожденных и инкубаторов. Мы совершенно по-новому взглянули на свои возможности. Это был очень серьезный шаг вперед для всех клиник, которые занимаются выхаживанием новорожденных детей. Медицинские работники быстро научились пользоваться этим оборудованием, и в результате показатели смертности новорожденных серьезно снизились.

Казалось бы, зачем нужны такие качественные инкубаторы, если старые тоже работали и держали температуру. Но успех ухода формируют мелочи. Ребенку с весом 700 г нужен подогрев матрасика. Тепло должно поступать и сверху, даже в закрытом режиме. Важна физиологическая укладка ребеночка, то есть возможность имитировать внутриутробное положение. Нужна и функция конвекции внутри инкубатора: если ребенок перегревается, можно быстро кондиционировать инкубатор, не открывая створки и не снижая температуру.

Современные модели аппаратов ИВЛ позволяют измерять уровень углекислого газа в выдыхаемом воздухе, результаты видны на мониторе. Благодаря этому мы не делаем лишний забор крови, чтобы посмотреть состав газов, а значит не травмируем малыша. Любая инвазивная процедура – это боль, стресс для ребенка, особенно недоношенного. Эти функции кажутся мелочами, однако именно они создают более комфортные условия для пациента и облегчают работу персоналу.

У новых моделей аппаратов ИВЛ есть ряд и других преимуществ, которые формируют качество ухода. Например, специальный датчик на руке позволяет измерить насыщение крови кислородом, так называемую сатурацию. При отклонениях аппарат автоматически контролирует подачу кислорода новорожденному и оповещает об этом медицинскую сестру. Как известно, ребенку вредна не только гипоксия, но и гипероксия. Избыток кислорода в организме неблагоприятно воздействует на легкие, сетчатку.

К слову, в перспективе в нашем отделении появится ретинокамера. Нам не придется возить недоношенных деток в глазное отделение. Отслеживать изменения в сетчатке глаза сможем прямо на месте. Думаю, офтальмологи пойдут навстречу и будут проводить все необходимые процедуры у нас.

В новом отделении появится возможность определять уровень шума в палатах. Кроме того, в палатах где будут выхаживаться больные новорожденные, практически всегда будет сумеречное освещение, кроме часов, предназначенных для кормления детей. Наша задача – сделать темно, спокойно, тихо, то есть создать условия, подобные внутриутробным.

И если после 2007-2008 годов мы во многом поменяли ситуацию в смертности, то на данном этапе хотим снизить инвалидизацию. Сегодня мы стремимся не только к тому, чтобы ребенок выжил. Пытаемся максимально застраховать пациентов от осложнений в будущем, на это и нацелено выхаживание. Благодаря закупке суперсовременного оборудования и обучению персонала неонатальная помощь поднимется еще на несколько ступеней выше.

Источник: БЕЛТА